Скоро будет так жить!!!
Александр Иванович перешагнул порог квартиры, повесил на вешалку
плащ и только тогда снял с переносицы датчик, показывающий, какой
объем воздуха он потребил за время передвижения по Москве. Налог
на воздух в России стали взимать уже давно, пять лет назад.
Мотивировали тем, что на эти средства установят очистные
сооружения. Александр Иванович снял шагомер — небольшие ножные
кандалы, соединённые тонкой цепочкой, тоже снабжённой датчиком –
за передвижение по улицам также брали нал ог, который, по уверениям
чиновников, тратился на ремонт тротуаров.
Прошёл в комнату. Тёща, как обычно в это время, смотрела передачу
«Новости Мавзолея», которые давали населению ощущение вечного
покоя. На экране вокруг ленинского гроба расхаживал комментатор и
вещал про стабильность во всех сферах. Жена варила макароны. Сын
играл с рыжим котом, который ловил бумажный бантик.
— Саша, ты заплатил налог на кота? — Строго поинтересовалась тёща.
— Забыл.
— Опять! Как же так?
— Мама, Вы бы болтали поменьше, — зло заметил Александр Иванович.
— Из-за Вас налог за разговор растёт. То ли дело папа.
Тесть кивнул и прожестикулировал что-то, пользуясь азбукой
глухонемых. А потом отстучал тростью фразу азбукой Морзе.
— Старый матерщинник, — подумал Александр Иванович.
Налог на разговоры ввели, чтобы граждане не тратили время на
обсуждение реформ, тогда как нам нужно догнать и перегнать
Украину.
Вся квартира среднестатистического россиянина теперь мигала
огоньками датчиков, фиксирующих речь, движения, траты услуг ЖКХ.
Их поставляла государству семья олигархов Вротимгерб — друзья
Того, Кого Нельзя Называть.
Александр Иванович зашёл в ванную. С отвращением бросил взгляд на
мыльную воду в ванне, где уже помылась вся семья — налог на воду
был слишком высок.
На унитазе тикал датчик налога на естественные отправления.
После макарон с кислым кетчупом «Седьмое ноября» Александр
Иванович с женой отправились в спальню. На кровати мигал датчик,
который подсчитывал время, потраченное на сон и соитие.
Полноценный секс стоил дороже, поэтому многие граждане перешли на
самоудовлетворение, которое датчик пока определять не мог. Сексом
в других комнатах заниматься было нельзя — повсюду стояли ещё и
видеокамеры.
Александр Иванович то и дело косился на датчик, потом нервно
сказал:
— Я не могу в такой обстановке! Уж лучше, как в прошлый раз, на
свалке. Там не следят.
— Летом мы бы могли поехать за город, — вздохнула жена. — Я же
говорю: лучше купить дом в деревне! Вырыть колодец, топить печь
дровами. Насколько дешевле! И шагомерами там не пользуются, потому
что тротуаров нет.
– А где работать? — Александр Иванович откинулся на подушку и
закрыл глаза. — Там почти все деньги уходят на налог за жильё.
Люди хлеб с лебедой пекут.
— В наши магазины стали завозить ржаной с ягелем — «Магаданский»
называется. И с еловой хвоей — «Соловецкий». Пишут, в нём
витаминов много. Горький… - Жена обняла мужа. — Саша, может быть,
нам на акцию пойти, оппозиционную? «Час без кандалов».
— Чтобы сняли с работы? — Буркнул муж. — Либералам-то Госдеп
платит…
— Устройся в Госдеп, — оживилась жена. — Теперь разрешают
официально оппозицией работать, чтобы другие страны видели — у нас
демократия.
— А ты знаешь, какой договор с ними заключают? «Согласен
подвергнуться дисциплинарному наказанию в любое время в любом
месте от любого патриота России».
В дверь позвонили. Александр Иванович и его жена вскочили и стали
поспешно одеваться. Оба побледнели, у жены тряслись руки, у мужа
дёргалось веко.
Россияне жили в постоянном страхе, поскольку все писали друг на
друга доносы. В своём гражданском рвении они даже утомили
спецслужбы, которые ввели норму: не более одного доноса в месяц с
человека.
— Саша, давай не будем открывать, — умоляюще прошептала жена.
Но тёща, исполнительная женщина советской закалки, уже распахнула
дверь. На пороге стояли двое полицейских и хмурая дама из
налоговой службы.
— Здравствуйте, у вас проживает кот Рыжик? — Произнесла она,
сверившись с каким-то документом. — За него неуплата налога —
десять тысяч. Мы обязаны изъять кота.
Она подошла к Рыжику, схватила его и отработанным движением сунула
в переноску. Кот жалобно замяукал.
— Это ты виноват! — Тёща яростно обернулась к Александру
Ивановичу. — Я же просила!
— Мама, у меня есть более важные дела, чем какой-то кот!
— Вы только послушайте его! — Тёща всплеснула руками. — Слушать
радио «Свобода» в подвале! Вот твои дела! Стихи Быкова читать под
одеялом! На это у него время есть! Ругает наших благодетелей
Вротимгербов! И главное — не верит, что президент бессмертен!
Александр Иванович выудил из кармана плаща, висящего на вешалке,
кошелёк, стал отсчитывать деньги, бормоча:
— Не слушайте её, ради Бога. Совсем ополоумела старуха… Вот десять
тысяч. Верните котика!
Дама открыла клетку, испуганный Рыжик выскочил оттуда и нырнул под
стол.
Когда Александра Ивановича уводили полицейские, он обернулся и с
горечью сказал:
— Хорошо устроились, мама. И кот дома, и зять на нарах.
— Не зять ты мне, американский шпион!